Поскольку я собираюсь в деревню на неделю, то постов в ближайшее время не будет, но хочу оставить Вам напоследок вырезанные из академического перевода мои любимые сцены ругани: в лагере кауравов - Карны с Крипой, а потом с Ашваттхамой, и в лагере пандавов - Юдхиштхиры с Арджуной.

Лагерь пандавов, куда удалился сильно израненный и униженный словами Карны Юдхиштхира. Бхима отправляет Арджуну проверить, а жив ли он вообще?
Таймлайн: 18 день битвы.

И вот, выставив против врага Бхимасену, губителя недругов, нацелив Врикодару на битву (с саншаптаками), Хришикеша на конях, подобных Гаруде (286), поспешно двинулся туда, где (находился) царь Юдхиштхира, о Индра царей! Два мужа-героя, отправившись в путь, добрались наконец до царя (Юдхиштхиры). Тот возлежал в одиночестве, и (герои), сойдя с колесницы, приникли с почтением к стопам Царя справедливости. Увидав мужей-тигров, двух Кришн, что явились к нему целыми и невредимыми и (предстали перед ним) радостно, словно Ашвины перед Васавой (287), царь (Юдхиштхира), о муж-бык, приветствовал их, как Вивасван — Ашвинов, как наставник — Шакру и Вишну в тот час, когда был повержен великий асура Джамбха (288). Считая, что Карна повержен, Юдхиштхира, Царь справедливости, голос которого задрожал от радости, торжественно обратился к обоим губителям недругов.
Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» сорок пятая глава.

ГЛАВА 46
Юдхиштхира нахваливает Арджуну за предполагаемое убийство КарныСанджая сказал:
1—2 Увидав вместе доблестных Кешаву и Арджуну, (Юдхиштхира) счел, что сын Адхиратхи повержен в бою Владетелем лука Гандивы. Губитель недругов Каунтея дружелюбно и ласково приветствовал их, о бык-бхарата, и, улыбаясь, выказал им свое почтение.
Юдхиштхира сказал:
3—17 Добро пожаловать, сын Деваки! Приветствую и тебя, о Завоеватель богатств! Поистине радостно мне видеть вас целыми и невредимыми. Как (вами), о Ачьюта и Арджуна, был повержен великий колесничный воин, тот, кто в бою был подобен ядовитому змею и ловко владел любым оружием; тот глава сыновей Дхритараштры, опора их всех и защита, охраняемый Вришасеной и лучником Сушеной (289), тот непобедимый и отважный защитник сыновей Дхритараштры, которого сам Рама (290) наставлял во владении оружием, тот, кто возглавлял их воинство, — губитель вражеских полчищ, истребитель сонма недругов, радевший о благе Дурьодханы; тот, кто поднялся на бой против нас и кого были не в силах одолеть в великой битве сами боги вместе с Васавой; тот, кто пламенностью своей и мощью был подобен огню и ветру, кто был глубок, словно Патала, и умножал радость друзей, а для недругов был подобен самому Антаке?! Благо, что вы повергли Карну в великом бою и явились (ко мне), точно двое бессмертных (богов), одолевших асуру! Сегодня я тоже вступил в бой с тем суровым (воином), яростным, словно Антака, готовым истребить все сущее, о Ачьюта и Арджуна! Но он срезал мое знамя, разнес ось колесницы, (погубил) колесничего, лишил меня коней — и все это на глазах у Ююдханы, Дхриштадьюмны, Близнецов и героя Шикхандина, на глазах у всех панчалов и сыновей Драупади! Одолев многие сонмы отважных противников, Карна, о мощнорукие, победил и меня, решившегося на великий бой! Нападая в сражении, тот лучший из воинов обрушивал па меня потоки брани, то и дело неоспоримо одерживая верх (надо мной). И если я остался жив, то только благодаря могуществу Бхимасены, о Завоеватель богатств! Но я не в силах стерпеть многое из того, что было сказано им: я этого страшился тринадцать лет, не зная ночью сна и днем нигде не находя покоя (291), о Завоеватель богатств! Я сгораю, преследуемый его ненавистью, предчувствуя свою погибель, — так слон (страшится смерти) от носорога, о Завоеватель богатств!
18—29 Разве мог быть Карна побежден мной в бою, о могучий,, когда я непрестанно (со страхом) думал о нем: «То пришел (мой) смертный час!» Во сне и наяву, о Каунтея, я постоянно вижу Карну то там, то здесь, — поистине, Карна вездесущ в этом мире! Куда я ни направлюсь, трепеща перед Карной,. так я вижу его неизменно стоящим передо (мной), о Завоеватель богатств! И вот вместе с конями и колесницей я был повержен не отступающим в битвах героем и еле остался жив, Но какой теперь смысл для меня в жизни, на что мне теперь. царство! Позор принес мне Карна, блистающий в сражениях. То, чего не выпадало мне прежде на долю в битвах с Бхишмой, Крипой и Дроной, я (сполна) вкусил теперь от великого колесничного воина, Сына суты. Поэтому я и спрашиваю тебят о Каунтея, как (спросил бы) непосвященный: расскажи мне подробно, как был убит тобой Карна? Как был повержен тот, кто в бою отвагой подобен Шакре, мощью натиска равен Яме, кто (владеет) оружием, точно сам Рама (292)? Как был повержен тобою славный Радхея, великий колесничный воин, знаток любого рода боя, лучший из владеющих луками, единственный (истинный) муж среди всех, почитаемый Дхритараштрой вместе со (всеми) его сыновьями, тот, кто всегда был твоим соперником (293), о владыка народов! Муж-бык Дхритараштра всегда, в любом сражении, о Лрджуна, видит в Карие твою» погибель. Как жо он был повержен тобою в битве, о муж-бык? Расскажи мне, Бибхатсу, как был убит тобой Карна?
30—41 Наконец-то, муж-тигр, на глазах у друзей ты, словно тигр — антилопой руру, завладел головой его вместе с телом (294). Злокозненный Сын суты Карна, который покорил основные и промежуточные стороны света (295), тот, который готов был лишиться стада слонов, только бы одолеть тебя в битве, теперь наконец лежит на земле, убитый в сражении твоими острейшими стрелами с оперением цапли! Поистине, сегодня ты доставил мне величайшее удовольствие, повергнув в бою Сына суты! Тот заносчивый Сын суты, который, торжествуя, преследовал тебя повсюду, тот, кто считал себя (непобедимым героем, теперь наконец повержен тобой в поединке! Злодей, готовый отдать за тебя врагам свою золоченую колесницу, запряженную отборными конями, тот, кто постоянно соперничал (с тобой) в бою, наконец-то повержен тобою в битве, родной! Грешный (Карна), который в опьянении геройским пылом постоянно произносил хвастливые речи в Собрании • кауравов, тот, кто был беспредельно любим Суйодханой, наконец-то повержен сегодня тобою! Повстречавшись с посланными тобой вожделеющими (вражеской) крови стрелами, пущенными из (твоего) лука, лежит теперь нечестивец с пробитыми членами — тем самым поистине отсечена рука у сына Дхритараштры! Тот, кто. обуянный гордыней, постоянно в ослеплении похвалялся перед царями, доставляя радость Дурьодхане: «Я повергну Пхалъгуну!» — теперь наконец сам уничтожен, и нет его колесницы! «Я не омою ног, пока жив Партха!» — такой обет (твердил) постоянно скудоумный Карна (296), о сын Шакры, а теперь наконец он повержен тобой! Тот низкий помыслами Карна, который в Собрании сказал Кришне (Драупади) в присутствии героев-куру: «Почему бы тебе, о Кришна, не покинуть несчастных, лишившихся мощи, поверженных Пандавов?» (297) — тот самый Карна, грешный разумом, который дал обет: «Я не вернусь назад, пока не сокрушу Партху вместе с Кришной!» — теперь наконец-то сам лежит (мертвый), и тело его пробито стрелами. Вам, верно, известно о битве сринджаев и кауравов, когда я попал в такую беду? А теперь наконец он повержен тобой в поединке!
42—48 Тобой, о Савьясачин, твоими огненными стрелами, пущенными из Гандивы, наконец-то отделена в бою от тела тугоумного (Карны) его голова, сияющая серьгами (298)! Как только я был избавлен от стрел, тотчас я мысленно воззвал к тебе. о герой: «Покарай Карну!» — и ты поистине точно исполнил мой замысел, сокрушив Карну. Суйодхана, исполненный гордыни, присматривался, (как бы погубить) нас, опираясь на Карну, а ты наконец-то выбил у него опору, подступив к самому Суйодхане. Низкий помыслами, неугомонный Сын суты. который некогда в Собрании перед лицом царей назвал нас бесплодным сезамом (299), наконец-то нашел свою смерть, встретившись в битве с тобою! Нечестивый Сын суты, который когда-то с усмешкой говорил (Духшасане): «Приведи-ка сам силою Яджнясени, которую выиграл Саубала» (300), — теперь наконец-то повержен тобой! Низкий душою, скудоумный сын Адхиратхи. тот, кто в сражении, деля колесницу с другим, низринул на землю Деда (?), лучшего среди тех, что владеют оружием, наконец-то повержен тобой. Так скажи мне: «Мною повержен сегодня грешный помыслами (Карна)!» — погаси поскорее, о Пхальгуна, постоянно раздуваемое ветром бесчестия неистовое пламя, которое тайно сжигает мое сердце!
Такова е «Книге о Карне» великой «Махабхараты» сорок шестая глава.

ГЛАВА 47
Арджуна, начав издалека, отвечает, что Карна, вообще-то, еще живСанджая сказал:
1—7 Прервав эту речь добродетельного царя, охваченного гневом на сына Адхиратхи, великий душою, безгранично отважный Джишну сказал неодолимому Юдхиштхире, воспрянувшему было духом: «В то время как я бился с саншаптаками, о царь, военачальник войска куру Драуни внезапно ринулся вперед, меча летящие по воздуху стрелы, подобные ядовитым змеям. Завидев мою колесницу, схожую с тучей, чтобы погубить (меня), выступило войско амбаштхов, о лучший из царей, но я уничтожил пятьсот из них и двинулся к Драуни. Тогда, вовсю (используя) могущество оружия знаний, столь туго натягивая лук, чго (каждая) стрела касалась самого его уха, он выпустил рядами множество стрел — так черная туча (исходит ливнем) во время дождей. Нам было не понять, ни как берет (стрелы) сын Дроны, ни как он кладет их на тетиву, слева ли, справа нападает в бою. И вот сын Дроны настиг меня пятью острыми стрелами, пятью же (пронзил) Васудеву, и в тот самый миг я послал в него тридцать ваджроподобных (стрел). Истекая кровью, (струящейся) по всем его членам, видя, что лучшие среди воинов тоже обливаются кровью, он укрылся, теснимый мною, в колесничном войске Сына суты.
8—14 Когда Карна-губитель увидел, что войско (его) разгромлено в битве, оружие разбито, а кони и слоны разбежались, он стремительно ринулся мне наперерез, двинув вперед пятьсот отборнейших колесниц, но я отразил их (натиск) и, отбившись от Карны, спешно направился сюда — повидаться с тобой. Все панчалы трепещут перед Карной, словно быки, учуявшие льва. Прабхадраки же рвутся на битву с Карной, попадая, точно (мелкая рыбешка), в пасть к огромной рыбе. Сходясь (в сражении) с Карной, прабхадраки, о царь, сразу же оказываются в разверстой пасти Смерти. Поезжай туда, и ты увидишь, что я готов сразиться с Сыном суты, и оба мы одержимы желанием победить. Шесть тысяч колесничных воинов, царских сыновей, уже отправились в небесный мир (301), о бхарата! Когда покажется Сын суты, я встречусь с ним в битве и буду упорна теснить его в поединке, словно Владетель ваджры — Вритру, о бхарата, первый среди людских Индр! Но если, о царь, лев среди царей, я не смогу уничтожить сегодня мощно сражающегося Карну вместе с его сородичами, я удалюсь тем суровым путем, что уготован для пренебрегших обетом. Я взываю к тебе, о лев среди людских Индр, — пожелай мне победы в бою, ибо прежде сыновья Дхритараштры сумели одолеть Бхиму. Я сокрушу Сына суты п его рать и все сонмы недругов!»
Такова в «Книге о Карне» великий «Махабхараты» сорок, седьмая глава.

ГЛАВА 48
Юдхиштхира понял, что ошибался и от души бранит братаСанджая сказал:
1—10 Услышав, что сильнейший его (противник) Карна остался невредим, неизбывно могучий Партха Юдхиштхира, пострадавший от стрел Карны, в гневе на Пхальгуну обратил к нему, Завоевателю богатств, такую речь: «Если бы ты не сказал нам в Двайтаване: „Я смогу одолеть Карну, о царь!" — все мы тогда, о Партха, вели бы себя сообразно тому, что (диктует) время. Ты дал мне обет, о герой, сокрушить (недруга) и захватить его войско — так почему ж ты завел нас в гущу врагов и обрек на погибель в открытом поле?! Мы наставляли тебя, о Арджуна, много благ желали тебе, когда ты собрался в путь, о царский сын, и все это оказалось бесплодным для нас, а мы ожидали (добрых) плодов, как (ждет их) обильно цветущая ничула (302). Меня, мечтающего о (возвращении) царства, ты заставил увидеть, как безнадежно исчезло оно из вида — так рыболовный крючок скрывается под мясной наживкой, так исчезает гаял, предупрежденный (об опасности). Вот что сказал, о скудоумный, голос небес, провозгласивший Притхе на седьмой день после твоего рождения: „Родился у тебя сын, доблестью равный Васаве (303)! Он покорит всех вражеских героев и одолеет в Кхандаве сонмы богов, а также всех бхутов (304), чрезвычайно могучих! Он покорит мадров, калингов, кекаев и покарает куру на виду у царей! И посему — не будет (на земле) второго такого лучника, не будет ни единого человека, столь же победоносного, а он, достойный, смиренный, овладевший всеми знаниями, лишь только пожелает, сможет подчинить себе любого. Твой сын, о Кунти, красотой подобен месяцу, стремительностью равен ветру, стойкостью — Меру, смирением — земле, сиянием — солнцу, преуспеянием — Дарителю сокровищ, геройством — Шакре, а мощью — Вишну (305). Великий духом сокрушитель недругов, он — словно сам рожденный от Адити Вишну (306). Неизбывно могучий созидатель родового клана, он призван (нести) победу соратникам и гибель врагам!"
11—15 Так произнес голос из поднебесья, и слышали его подвижники на вершине Шаташринги, но не сбылось для тебя это (пророчество), ибо ложь изрекли тогда боги. Внимая речам других достойнейших из святых мудрецов, которые всегда почтительны (ко мне), я не склонюсь перед Суйодханой! Я не могу узнать тебя — так ты напуган сыном Адхиратхи! Ты стоял под своим стягом с (изображением) обезьяны в прекрасной, созданной Тваштри колеснице с бесшумными осями, в руках твоих были отделанный золотом каленый меч и лук Гандива, огромный словно тала, а колесницей твоей правил Кешава — так почему же, о Партха, ты отступил, испугавшись Карны?! Лучше бы ты отдал свой лук Кешаве, а сам, слабосильный, стал бы его колесничим в этом бою, и тогда Кешава сокрушил бы жестокого Карну, словно принявший ваджру Властелин марутов — Вритру (307)! Если бы ты родился до срока на пятом тяжком месяце или если б вовсе не был зачат в лоне Притхи, тебе не было бы (суждено вершить) ратный подвиг, о царский сын, и тогда ты не бежал бы, несчастный, прочь с поля брани!»
Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» сорок восьмая глава.

ГЛАВА 49
Санджая сказал:
1—13 Едва Юдхиштхира произнес такие слова, белоконный Каунтея схватился в ярости за меч, намереваясь убить быка-бхарату, но, видя, как он разгневан, Кешава, читающий в сердцах, сказалКришна делает все, чтобы остановить резню между его пандавами. Сказку я вырезал, но отдельно не могу не процитировать нашего красавца: "Но когда (человеку) выпадает великий позор, его и живого считают мертвым. Ты, Бхима, оба Близнеца, старцы и мужи, (славные) в мире своей отвагой, всегда выказывали почтение царю (Юдхиштхире). Теперь же ты прояви к нему неуважение, но в чем-то ничтожном: (к примеру,) обратись, о Партха, к Юдхиштхире на ты, тогда как положено (обращаться к нему) на Вы. Наставник, о бхарата, если к нему обратились на ты, все равно что мертв.": «Зачем, о Партха, ты взялся за меч? Я не вижу здесь никого, с кем ты должен был бы сразиться, Завоеватель богатств: все сыновья Дхритараштры повержены мудрым Бхимой! Ты удалился (с поля брани), о Каунтея, чтоб повидать царя; теперь ты увидел его: царь Юдхиштхира в добром здравии. Ты встретился с царем-тигром, отвагой подобным тигру, — теперь время ликовать, так отчего ты пришел в такую ярость? Я не вижу здесь, о Каунтея, того, кого ты должен покарать, — так отчего же ты с такой поспешностью схватился за свой огромный меч? Смотрю я на тебя, о дивноотважный Каунтея, (и не понимаю), что это ты собираешься делать, в ярости сжимая меч?» В ответ на слова Кришны Арджуна, глядя в упор на Юдхиштхиру, гневно сказал Говинде, (тяжко) вздыхая, как змей: «Я должен отсечь голову всякому, кто осмелится мне предложить: „Отдай Гандиву другому", — таков мой тайный обет. Я не в силах стерпеть того, что сказал мне царь в твоем присутствии, о безмерно отважный Говинда с беспечальной душою! Поэтому я покараю царя, трепетно чуткого к дхарме, а уничтожив его, лучшего из мужей, исполню тот обет — вот почему взялся я за меч, о радость ядавов! Убив Юдхиштхиру, я воистину исполню свой долг и буду избавлен от тревог и печалей, о Джанардана! А что думаешь ты теперь, когда настала такая минута? Ты знаешь все об этом мире, родной, — что было и что грядет. Как ты мне скажешь, так я и поступлю».
Кришна сказал:
14—24 Теперь, о Партха, я понимаю: не почитал ты старших. Не в согласии с Временем, о муж-тигр, ты идешь на столь злое деяние. Знающий тонкости дхармы не должен так поступать, о Завоеватель богатств! Кто смешивает то, что следует делать, с тем, чего делать не следует, и то, что должно быть исполнено, с тем, что есть небрежение долгом, тот, о Партха, — ничтожнейший из мужей! Тебе неведомо то, что утверждают мудрейшие, которые, следуя дхарме, возвысились (духом), познав и целостность ее, и отдельные грани. Человек, не знающий твердо, как отличить то, что следует делать, от того, чего делать не следует, невольно впадает в заблуждение, о Партха, — точно как ты сейчас, неразумный! Никогда не познаешь блаженства, если не (ведаешь), что именно следует, а чего никогда не следует делать. Все это явствует из шрути, а ты не постиг его. Знаток дхармы, ты следуешь дхарме, не постигнув (ее сути), ибо приверженный дхарме, о Партха, не приемлет душой убиения живого. Я считаю, превыше всего, о друг мой, — не губить того, что живет; пусть даже придется прибегнуть ко лжи, но ни за что не погубить (другое существо). Так как же ты можешь, о лучший из мужей, словно какой-то иной человек, простолюдин, посягать на жизнь своего старшего брата — царя, знатока дхармы? О бхарата, не одобряют мудрые убийства того, кто не вступает в бой, кто безоружен, кто отвратив лицо, отступает (с поля брани) или взывает о помощи, смиренно сложив ладони (308). Когда-то, о Партха, еще совсем юным ты дал тот обет, и потому в ослеплении ты решился теперь на такое деяние, несогласное с дхармой. Разве ты смог бы, о Партха, покушаться на убийство наставника (309), если бы помнил о дхарме, если бы ты не отринул себя от сложного, многотрудного пути дхарм!
.......
50—56 Дхарму называют так оттого, что она есть опора (316), дхарма поддерживает живущих. Все, что связано с поддержанием (сущего), и есть, без сомнения, дхарма. В тех случаях, когда алчные люди желают что-либо обрести вопреки справедливости и спасение в том, чтоб не проронить ни слова, никогда не следует подавать голос. Но если необходимо сказать свое слово и не высказаться опасно, в таком случае, мне думается, лучше произнести неправду, нежели правду. Если же речь идет о жизни и смерти, о браке или гибели всего рода и достояния, или же когда пускаются в ход насмешки, пусть будет ложным сказанное — прозревшие суть и смысл дхармы не видят в том ее нарушения. Тому, кто (должен прибегнуть) к клятвам, чтоб избежать столкновения с грабителями, лучше солгать — в том несомненная истина. Если есть такая возможность, ни за что не следует уступать свое достояние подобным, ибо богатство, отданное нечестивцам, бьет по самому отдающему. Поэтому тот, кто прибегнет ко лжи во имя (спасения) своего имущества, лжецом не окажется. Теперь тебе должным образом возвещено, по каким признакам различается (то, что истинно, а что ложно). Выслушав это, скажи мне, о Партха, должен ли ты убивать Юдхиштхиру?
Арджуна сказал:
57—63 Именно так и сказал бы многознающий, именно так и сказал бы многомудрый! Если чья-либо речь может быть нам полезна, так это твоя речь! Ты для нас — словно мать, ты для нас — словно отец, ты — высочайшее прибежище, Кришна, потому и речь твоя — чудо! В трех мирах нет ничего, что было бы неизвестно тебе, и потому ты постиг высочайшую дхарму совокупно и по существу. Я понимаю теперь: нельзя мне убить Пандаву Юдхиштхиру, Царя справедливости! Посоветуй мне милостиво, как (поступить) в таком случае. Выслушай, я должен рассказать тебе, что еще у меня на сердце. Ты знаешь теперь, о Владыка дашархов, каков мой обет: если кто-либо из людей, даже достойный, посмеет сказать мне: «Отдай, о Партха, Гандиву другому!» — он будет (насмерть) сражен оружием. Я уложил бы такого на месте, о Кешава, так же как Бхима убил бы любого, кто посмел бы бросить ему: «Безбородый!» (317). Царь же не раз повторил мне в твоем присутствии, о лев вришнийцев: «Лучше бы ты отдал свой лук!» Но если бы я убил его, Кешава, то не задержался бы в мире живых и малую толику времени. О Кришна, лучший из вершителей дхармы, ты должен меня надоумить, (как поступить мне), чтоб мой известный в мире обет (318) был истинен, но чтоб и я, и (Юдхиштхира) Пандава остались в живых?!
Васудева сказал:
64—71 Царь утомлен (тем, что происходит) в мире, он изранен в бою множеством острых стрел Карны, и только поэтому, Партха, он говорил с тобою столь резко. Теперь игру в сражении ведет Карна (319), и если бы он принял смерть, то куру были бы побеждены, — так полагает царь (Юдхиштхира), сын Дхармы. Но когда (человеку) выпадает великий позор, его и живого считают мертвым. Ты, Бхима, оба Близнеца, старцы и мужи, (славные) в мире своей отвагой, всегда выказывали почтение царю (Юдхиштхире). Теперь же ты прояви к нему неуважение, но в чем-то ничтожном: (к примеру,) обратись, о Партха, к Юдхиштхире на ты, тогда как положено (обращаться к нему) на Вы. Наставник, о бхарата, если к нему обратились на ты, все равно что мертв. С тем и приблизься к Юдхиштхире, Царю справедливости, соверши этот шаг, несовместимый с дхармой, о Каунтея, продолжатель (рода) Куру! Это откровение, высочайшее из всех откровений, идет от Атхарвана и Ангираса (320), и те, что желают (достичь) блага, всегда должны следовать этому без колебаний. Такой (поступок), о Пандава, раз он исходит от тебя, равносилен убийству Царя справедливости — он и воспримет его таким образом (321). Потом ты приникни к его стопам, а следом обрати к Партхе смиренную и ласковую речь. Твой брат, царственный сын Панду, мудр и ни на кого зря не прогневается. Ты же, о Партха, разом избегнув и нарушения обета, и братоубийства, одолей, ликуя, Сына суты Карну!
Санджая сказал:
Напутствуемый Джанарданой Партха Арджуна дал согласие на такое «убийство» милого его сердцу (брата) и принудил себя сказать Царю справедливости такие грубые слова72—80 Напутствуемый Джанарданой Партха Арджуна дал согласие на такое «убийство» милого его сердцу (брата) и принудил себя сказать Царю справедливости такие грубые слова, каких он никогда не произносил прежде: «Не тебе, о царь, говорить такое, что ты соблаговолил мне сказать, иначе ты не находился бы здесь, на расстоянии кроши от поля боя, (завершенного) только наполовину. Это Бхиме полагалось бы меня осуждать: отважнейший из всех воинов, он и теперь бьется (с недругами) . В свое время потеснив врагов в битве и истребив (многих) царей-героев, с громким львиноподобным кличем уничтожил он потом более тысячи слонов. Герой вершит суровейший подвиг, какой не по силам тебе когда-либо совершить! Соскочив со своей колесницы, стиснув в руке палицу, он разит ею в битве воинов, коней и слонов, лучшим из мечей уничтожает боевые колесницы, конницу и (отряды) слонов. Отвагою равный Шатаманью (322), он губит недругов своим луком, колесами колесниц, топчет их насмерть ногами и убивает врукопашную. Наделенный великой мощью, подобный Антаке и Вайшраване, он яростно истребляет врагов, воздавая им по заслугам. Поэтому не тебе, которого постоянно спасают соратники, а лишь Бхпмасене подобает меня осуждать! Губитель недругов Бхима один в гуще сыновей Дхритараштры сокрушает огромные колесницы, отборных слонов и коней, лучших из пеших воинов. Это он вправе меня осуждать, он, который умертвил многие сонмища недругов, подобные синим дождевым тучам, — постоянно хмельных калингов, вангов, ангов, нишадов и магадхов. Он вправе был бы порицать меня, даже ни в чем не повинного! Стоя в надежно снаряженной колеснице с полными горстями стрел, вовремя успевая натягивать лук, герой порождает в великом бою ливни из стрел — точно водоносное облако (изливает потоки дождя).
81—99 Мудрые говорят, что могущество (брахманов), лучших из дваждырожденных, в слове, кшатриев же — в мощи рук. А ты, о бхарата, суров и могуч лишь на словах и полагаешь, что я таков же, но я отвечаю правилу. Постоянно, всей жизнью своей и душой, вместе с моими женами и сыновьями я стремился к тому, что было желанно тебе, а ты казнишь меня стрелами своих речей, и мы никогда не видим от тебя блага. Ты вынес мне осуждение, пребывая на ложе Драупади, меж тем как я в это время ради тебя истреблял великих колесничных воинов. Ты слишком мнителен и жесток, о бхарата, и я не жду от тебя благодати! Верный истине (Бхишма), о бог среди людей, для твоего же блага сам подсказал тебе, как умертвить его в бою: то был отважный Шикхандин, сын Друпады, великий духом, и под моей охраной он погубил (Бхишму) (323). И я бы не стал ратовать за твое возвращение на престол, ибо ты вопреки здравому смыслу привержен игре в кости. Ты сам совершил греховный поступок, па который способны лишь недостойные, а теперь рассчитываешь с помощью себе подобных одолеть неприятеля в битве (324). Ты слышал о многих сокрушающих дхарму сквернах, (связанных) с игрой в кости, — о них говорил (тебе) Сахадева (325), но ты был не в силах отринуть этот удел нечестивых, и потому мы все ввергнуты в ад. Ты — игрок, и царство погибло из-за тебя, ты навлек несчастье на нас, о Индра людей! Больше, о царь, ты не посмеешь хлестать нас тяжелыми плетьми своих речей — этим ты снова гневаешь тех, кто обездолен (тобой же) (326)!» Вот какую дерзкую речь, чеканя слова, заставил выслушать Савьясачин стойкого разумом (Юдхиштхиру). Затем раскаяние овладело сыном царя богов и с тяжким вздохом он обнажил свой меч. И тут опять обратился к нему Кришна: «Что это значит — ты вновь обнажаешь свой меч, (синий) как небеса? Скажи (мне) правду, снова ответь (честно), и тогда я смогу посоветовать тебе, как вернее достичь цели». Когда лучший из мужей спросил его таким образом, глубоко удрученный (Арджуна) ответил Кешаве: «Мне следует умертвить себя, ибо я совершил крайне злое деяние».
Провозгласи, о Партха, свои достоинства, и это тотчас обнаружит твое пристрастие к себе91—98 Лучший из блюстителей дхармы выслушал эти слова Партхи и сказал Завоевателю богатств: «Провозгласи, о Партха, свои достоинства, и это тотчас обнаружит твое пристрастие к себе (327)!» «Да будет так, о Кришна!» — с восторгом принял Завоеватель богатств, сын Шакры, такой совет и, опустив свой лук (328), сказал Юдхиштхире, первому среди стражей дхармы: «Внемли мне, о царь! Неведом (людям), о бог среди людей. второй подобный мне лучник, если не считать Бога, Владетеля Пинаки (329)! Я же признан им, великим душою (330), и вмиг могу уничтожить вселенную со всем, что в ней движется и что неподвижно. Это мною, о царь, покорены (все) стороны света с пх владыками, именно я заставил их (всех) подчиниться тебе (331). И та раджасуя, во время которой были совершены (обильные) дарения брахманам, обеспечившие успех, и удивительный дворец собраний (332) — всем этим ты обязан моей мощи. На обеих руках моих линиями обозначены стрелы и лук со стрелой, изготовленный к бою, а на ступнях моих — стрелы и стяги (333). Такого, как я, невозможно одолеть в сражении! Повержены северные народы, разбиты западные, покорены восточные, подавлены южные; немного осталось в живых саншаптаков, мной уничтожена половина их войска. Разгромленное мною войско бхаратов, подобное войску богов, полегло (в битве), о царь! Я не убиваю тех, что несведущи в обращении с оружием, и только поэтому я не обратил в прах весь этот мир!» Проговорив это, Партха заговорил вновь, обращаясь к Юдхиштхире, лучшему из блюдущих дхарму: «Запомни, о царь, это истина: или Радха лишится своего сына, или Кунти — меня (334). Смилуйся, царь, и прости мне мои слова. Поклон тебе! В свое время ты все узнаешь».
99—112 Умилостивив царя, покорителя недругов, (Арджуна) приблизился к нему и стоя произнес: «Я отправляюсь освободить от боя Бхиму, всей душой (желая) погибели Сыну суты, ибо жизнь моя в том, чтоб доставлять тебе радость, — истинно я говорю, знай это, царь!» Пылающий мощью Увенчанный диадемой приник к стопам (Юдхиштхиры), а затем поднялся, чтоб отправиться в путь, (и сказал): «Скоро наступит (мой час), теперь уж недолго (ждать): (Карна) готов к бою, и (мой долг) его встретить». Когда Пандава, Царь справедливости, выслушал эти суровые речи брата Пхальгуны, он поднялся со своего ложа и, жестоко скорбя душой, обратил свою речь к Партхе: «То, что я совершил, о Партха, (воистину) недостойно, и именно из-за этого обрушилась на вас горькая беда! Поэтому отсеки мне сейчас же голову, ибо я — ничтожнейший из людей, из-за меня роду (нашему) угрожает погибель! Я грешен, из-за моей греховности несчастья преследуют меня и разум мой утратил ясность. Я труслив, бездеятелен и жесток, (своим поступком) я оскорбил старейших — зачем ты так долго был верен мне, столь безжалостному! Теперь же я, грешный, удаляюсь в леса, живите счастливо без меня! Великий душой Бхимасена достоин стать царем (335). Какой толк для меня в царстве, если я, точно евнух, (лишен мужества)? Я не в силах стерпеть те жестокие (обвинения), которые ты (бросаешь мне) в ярости. Пусть Бхима будет царем! На что мне жизнь, о герой, если я так унижен!» С этими словами царь быстро поднялся, покинул ложе и вознамерился тотчас отправиться в лес, но тут к нему с поклоном обратился Васудева: «Тебе, верно, известен, о царь, знаменитый обет верного слову Владетеля Гандивы относительно его лука Гандивы: если кто-либо в мире скажет: „Отдай Гандиву другому!" — он должен быть тут же убит, а ты сказал именно так. Поэтому Партха, о владыка земли, во исполнение того обета по моей воле нанес тебе такое оскорбление, ибо считается, что обидеть наставника — все равно что убить его. Так прости же, о царь, Арджуне то прегрешение; (его совершили мы) оба — Партха и я, о мощнорукий! Вдвоем и взываем мы к твоему покровительству, о великий царь! Ты должен простить меня: (смиренно), с мольбой я склоняюсь перед тобою, о царь! Напьется теперь же земля крови грешного Радхеи — истинно то, в чем я заверяю тебя! Считай, что Сын суты уже расстался с жизнью, ибо тот, кому ты желаешь смерти, все равно что мертв».
113—116 Выслушав сказанное Кришной, Юдхиштхира, Царь справедливости. в смятении поднял Хришикешу, склонившегося перед ним с почтительно сложенными ладонями, и вслед за его словами произнес такие: «Все это так, как ты говоришь, но то лишь моя вина. Ты, о Говинда, Владыка мадху, наставил и спас меня. Тобою, о Ачьюта, мы избавлены ныне от жестокой беды. Обратившись к тебе, заступнику, мы оба, (и я, и Арджуна), ослепленные невежеством, спаслись теперь от грозного океана бедствий! Благодаря лодке твоего разума мы и с нами наши близкие миновали море страданий и бед, имея в тебе, о Ачьюта, своего защитника!»
Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» сорок девятая глава.

царь всея справедливости