Автор: Jasherk
Бета: Мурчик
Название: В ночь на семнадцатый день битвы
Фэндом: Махабхарата
Персонажи: Карна, Дурьодхана
Жанр: броманс, ангст, драма, трагедия, геометрическая перпендикулярность
Рейтинг: G
Правовая оговорка: герои принадлежат Ведавьясе Двайпаяне Кришне, а также, в какой-то мере, авторам сериала Махабхарата 2013 и каналу СтарПлюс.
От автора: В ночь 17-ого дня битвы Карна приходит к Дурьодхане, чтобы спрятаться у него от новых возможных откровений, упреков и собственных переживаний.
В НОЧЬ СЕМНАДЦАТОГО ДНЯ БИТВЫ
В НОЧЬ СЕМНАДЦАТОГО ДНЯ БИТВЫ
Несмотря на глухой час ночи копья стражников сразу же раздвинулись перед ним, и бдительная охрана без единого слова пропустила Ангараджа в царский шатер. Эти люди давно служили Дурьодхане и четко знали, что царскому другу можно входить к нему в любое время дня и ночи без предупреждения.
Неоднократно бывавший здесь ранее Карна даже в полном мраке безошибочно прошел через большую – общую часть шатра, обычно служившую им местом военного совета, и откинул полог личного покоя Дурьодханы.
Чуть подумав, разулся в дверях и, босиком нащупывая путь, на звук ровного дыхания спящего человека нашел низкое широкое ложе царя. Да, по сути, и не совсем ложе: как и прочие цари и полководцы армии кауравов Дурьодхана спал на расстеленных прямо на земляном полу шерстяных коврах. Разве что его ковры были больше, богаче и нарядней.
Молча Карна сел рядом со своим спящим другом. Он не хотел и не собирался будить Дурьодхану. Тот спал образцовым сном уставшего мужчины, честного с самим собой и своими помыслами. Его не мучили кошмары, не терзали сомнения. Его сон был крепок, надежен и глубок.
«Хотел бы и я сейчас спать так же, как ты, - молча сказал ему Карна. – Раньше я тоже так спал. Я твердо знал, кто мои враги, и кто мои друзья. За кого я умру, и кого будут убивать без жалости и пощады. А сегодня мне пришлось постыдно бежать из своего шатра, бежать и прятаться у тебя. От них. Чтобы никто: ни Кунти-дэви, ни Кришна - никто больше не пришел отравить мои мысли. Дурьодхана. Мне уже столько лет! Моего имени боятся даже те, кого славят, если верить им самим, сами боги, а я, по-прежнему, вынужден искать у тебя защиты. Потому что только когда я рядом с тобой, они не посмеют снова и снова предлагать мне братские объятия пандавов, их жену, их царство, а до кучи и весь Хастинапур, на который у меня не больше прав, чем у них. Даже забрав мой доспех, самую глубокую рану мне нанесли прямо в сердце. Они отняли у меня самого себя, которого я знал и которому верил. И все, что я смог сохранить неприкосновенным - это твоя дружба. Это ты и моя верность тебе».
Где-то далеко в небе ненадолго рассеялись тучи, и слабый свет луны проник сквозь заплетенные сеткой небольшие оконца шатра, леопардовыми пятнами ложась на полуголое тело спящего Дурьодханы и сидящего рядом Карну. Леопардовыми пятнами – поверх собственного рисунка синяков, кровоподтеков, подживших царапин, еще свежих перевязей: белоснежных или побуревших от сочившейся крови. Леопардовыми пятнами поверх географической картины битвы на Курукшетре: следов шестнадцати дней битвы - на теле Дурьодханы, и шести дней – на теле Карны.
«Помнишь, мы вечно тихо насмехались над Дедом, удивляясь его незыблемой верности его дикой клятве, - продолжил Карна свой молчаливый монолог. – Не могли понять, что помогает ему через всю жизнь соблюдать свой обет. А теперь я знаю. И это очень больное знание. Мое обещание царице Кунти точно также вяжет меня по рукам и ногам. Я мог убить Накулу и Сахадеву. Я мог убить Бхиму сегодня. Я ХОТЕЛ убить Бхиму! Я знал, что даже если ты сам мечтал сделать это, твоя радость от его гибели все равно будет больше, чем твое огорчение. Потому что нам нужна его смерть! Но мое проклятое обещание не дало мне даже искалечить его. Будто сила, которая больше моей собственной воли, больше моих желаний, властней моих решений, управляет моими действиями и поступками. Я отпустил его. Дурьодхана, мне так стыдно».
В молчании, в тишине, в слабом лунном свете величайший из выживших воинов Кауравов закрыл обеими руками лицо. Слезы, упрямые, злые слезы текли по его щекам, и Карна сам не смог бы назвать им ни причины, ни оправдания.
«Я знаю, что Кришна и пандавы не связаны никакими клятвами, они не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня. Но и я не Дед, чтобы дрогнуть, если Арджуна прикроется женщиной. И не Дрона, чтобы опустить руки, поверив в смерть моего сына. Мои сыновья сражаются вместе с нами. И в любой день могут быть убиты, как погиб твой сын Лакшмана. Как мы убили Абхиманью и Гхатоткачу. Я не могу даже придумать, к каким еще хитростям им придется прибегнуть, чтобы сразить меня. Я не доверяю Шалье. Он благородный кшатрий, он честно сражается за тебя. Но сердцем и душой он еще больше на стороне пандавов, нежели были гуру Дрона и Дед. Боюсь, что завтра мне придется целый день слушать его поношения, и, только не смейся, это ужасно злит меня уже сейчас, хотя это и глупо. Они все пытаются убедить меня, что я погибну. Что мне не победить Арджуну. Что всё против меня. Но я не хочу в это верить. Я буду верить в себя также непоколебимо, как веришь в меня ты. Никогда, ни при каких обстоятельствах не допуская сомнений в моей победе, моем искусстве и моем превосходстве над партхами. Дурьодхана, сейчас мне особенно необходима твоя вера».
Все также молча Карна уткнулся головой: лбом и переносицей, в бок Дурьодханы, чуть ниже ребер, где было меньше следов ранений и перевязок.
Не просыпаясь, Дурьодхана шевельнулся, сгреб правой рукой голову Карны, пальцами зарываясь ему в волосы и еще крепче, почти до удушья, прижимая его к себе.
- Радхея, - сонно пробормотал он и еще что-то совсем неразборчиво.
«Радхея».
Карна молча, не вздрагивая, плакал, омывая этими слезами свои обиды и душевные раны. Плакал от радости быть Радхеей, жить Радхеей и, если будет надо, умереть Радхеей. Не изменив ни бескорыстной дружбе, на всю жизнь связавшей его крепче, чем узы крови, ни самому себе, ни своей честной и искренней ненависти.
Обессилев от переживаний, он тихо свернулся под боком Дурьодханы, поджав колени к груди, как младенец. Огромный, ростом выше своего друга, могучий; беспомощный в сетях своей верности, своего происхождения, своей клятвы, своей жизни, своих шрамов. Усталый, как треснувший кувшин, удерживающий воду внутри одной силой воли, подпитываемой только лишь верой друга, которую он никогда не сможет предать.Конец
Послесловие автора.
После того, как я посмотрел в обоих сериалах «Мхб 2013» и «Мхб с бахромой», как мама Кунти целенаправленно промывала Карне мозги перед последним боем, буквально калеча его изнутри, я не мог удержаться и написал эту маленькую вещь, чтобы как-то защищить его. Для меня это очередной фанфик ни о чем: о леопардовых пятнах лунного света поверх израненных тел, про которые мне очень хотелось сказать, потому что они получали много ранений каждый день, о чем в «Мхб 2013» было решено промолчать.
Это геометрический фанфик, построенный ради и вокруг картники, где Карна утыкается головой в бок Дурьодханы. И в этой позе, в этой перпендикулярности его порыва – его приговор. Он уже не движется по пути Дурьодханы, его сбили, он все равно предал, как сказал Мури, хотя бы тем, что не сказал, утаил, не предупредил о том, что он больше не тот Карна, на которого можно было положиться во всем и всегда.